Не слишком длинные, как выясняется, ноги подруги Абрамовича и ноги перетянутой широким ремнем чернокожей женщины образуют интересную рамку, хотя, на мой взгляд, было бы интереснее, если бы Даша опустила поджатую левую ногу и убрала бы куда-нибудь свои явно бесполезные руки. Взгляд у Даши тоже какой-то квелый, куда веселее смотрится негритянка в латексе.
Я мог бы еще долго стоять перед чудесным изображением, опубликованным на сайте интернет-издания Buro 24/7, и обсуждать его, как знатоки обсуждают какого-нибудь Рубенса в Эрмитаже, но я думаю, это сделают и без меня.
Обсуждают, правда, не недостатки модели, фотографа или композиции, а некую боковую сюжетную линию. Англоязычная пресса пишет о возлюбленной владельца Челси, которая совершила подчеркнуто неполиткорректный акт: публично села на негритянку в день рождения Мартина Лютера Кинга. В США этот день борца за гражданские права чернокожих, погибшего от пули расиста, широко отмечается как национальный праздник, и вроде бы об этом должна знать Даша Жукова, которая чуть ли не всю жизнь прожила на Западе.
Должна? Пресса не понимает мира, в котором обитают такие как Жукова. Виллы на Сардинии, яхты, президентские номера в лучших отелях, показы высокой моды, покупки на миллионы по капризу… Корреспондента британской газеты, который брал интервью у Жуковой, поразило то, что та заказала ужин в дорогом ресторане, но есть не стала и отослала официанта обратно.
Девушка передумала, что такого?
Да, они всю жизнь живут на Западе, но никак не соприкасаются ни с простым народом, ни с пресловутым средним классом. Откуда им знать, у кого какие праздники? Главное — не пропустить открытие Недели высокой моды в Париже, или выставку яхт в Монако, или успеть вскочить за звездой на красную дорожку в Каннах.
Что касается чувствительности ко всяким там этическим вопросам, то увольте. Пресс-секретари напишут за Дашу ту или иную полагающуюся формулу. Вот и в случае с норвежским стулом — да, забыл сказать главное: это была не негритянка, а норвежский стул! — Жукова дала в прессу следующее тщательно отполированное, как голая грудь негритянки, выражение: «Я с крайним отвращением отношусь к расизму и хотела бы извиниться перед всеми, кто был оскорблен этим изображением».
Да чего там — ну, негритянка, большое дело. В Америке, да и в Англии, эта картинка воспринимается примерно так же, как если бы к нам приехала жить, допустим, Мадонна и села бы на стул из связанной чеченки. Или еврейки. Или армянки. Да национальностей много — только подставляй. С высоко поднятыми ногами, в позе готовности к употреблению. Как бы отреагировала наша пресса?
Но английская пресса, которую у нас обвиняют в потворстве некоей ненавидимой всеми политкорректности, особо волну не гонит. Пишет о мадемуазель Жуковой не без придыхания, хотя и с некоторым скрытым для непосвященных юмором.
Стул был сделан норвежцем Бьярне Мелгардом по мотивам известной серии работ лондонского поп-артиста Аллена Джонса. «Это, очевидно, копия моей скульптуры, и я, по идее, должен быть польщен, — сказал Джонс и добавил: — Вообще-то, этот стул не для того, чтобы на нем сидеть. Я впервые вижу кого-то, кто использует такой стул как мебель, и я думаю, это должно быть несколько неудобно».
Типичная британская недомолвка: «несколько неудобно» в переводе с истинно британского означает, что у сидящего на этом стуле задница должна гореть, и что газеты еще дадут этому существу жару.
Но нет — не дадут. Ошибается Джонс. Сила сейчас не в правде, а в деньгах.
Современное искусство все больше сливается с миром гламура, высокой моды, а следовательно, и больших денег. Сегодня современным искусством заправляют господа Пино и Арно, хозяева французской моды, и другие серьезные инвесторы.
Так что фотоснимок с мадемуазель Жуковой весьма символичен: не на негритянке она сидит, а на всем современном искусстве. И что захочет с ним, то и сделает. А оплаченные кураторы и критики оправдают все, что скажет хозяйка. А что, в России современное искусство — это не «чего изволите, господин инвестор»?
Малевичей и Татлиных нынче не наблюдается.
Но меня даже не это больше всего задевает. Мой протест эстетический. Подруги миллиардеров задают новый тон в использовании предметов искусства, который я бы назвал в честь мадемуазель Жуковой «дашизмом». Ведь, по идее, сам смысл стула Джонса в том, что он вырван из мебельного контекста, его контекст социальный, или эротический, или даже порнографический — но всяко не утилитарный. Сев на него, мадемуазель Жукова обрушила все здание современного искусства.
Следующий шаг на этом пути — купить за сто миллионов писсуар Марселя Дюшана и публично в него помочиться.
