Невесту ИГИЛ выпустили на свободу. Как любопытная Варвара попала за решетку, объясняет ее ровесница
Фото: YouTube
Варвара Караулова вышла на свободу по УДО. Как молодая москвичка, студентка престижного университета, любимая дочка непростого папы и, по странному стечению обстоятельств, беженка, попала в ИГИЛ (запрещена в РФ), рассуждают журналисты «Телеграфа», ее ровесники Дарья Фокина и Максим Мальцев. У них диаметрально разные взгляды на уголовное дело девушки, которая попыталась сбежать к очередному жениху в ИГИЛ, но была поймана на границе Турции и Сирии и отправлена домой, где была осуждена на 4,5 года за попытку присоединиться к террористам.
Без вины
По версии обвинения, Варвара Караулова пыталась примкнуть к Исламскому государству и стать его полноправной участницей. Обвинение строится на экспертизе переписки Карауловой и ее жениха Саматова: в ней эксперты не нашли осуждения Варварой действий террористов. Впрочем, о вступлении в организацию в переписке тоже не было сказано ни слова, но суд упустил это из виду. Также во внимание приняли интерес Карауловой к исламу, ношение хиджаба на занятиях в университете. Но самое главное доказательство вины Карауловой — это ее признательные показания, от которых она впоследствии отказалась.
Сама Варвара Караулова была крайне непоследовательна в своих действиях с самого начала. То Варвара ссорилась с женихом-исламистом и пыталась выйти замуж за другого по скайпу, то возвращалась из Турции домой и сотрудничала с ФСБ, а потом пыталась предупредить Саматова о слежке спецслужб. Девушка сменила имя на Александру Иванову и начала новую, спокойную жизнь, но именно в этот момент ее задержали. Варвара сначала пошла на сделку со следствием, дала признательные показания, но после отрицала все обвинения. Позже, уже после вынесения приговора, ее адвокаты подали иск в ЕСПЧ, а затем попросили президента РФ о помиловании. Из таких метаний и состоит все дело Карауловой: каждый ее новый шаг показывает, в каком страшном смятении находилась молодая, хорошо образованная девушка, которую заклеймили террористкой.
Журналисты, правозащитники и адвокаты гадали, зачем из истории Карауловой раздули целое показательное дело. И удивлялись бесплодным попыткам «системы» поучать молодых людей, интересующихся исламской культурой. Адвокат Карауловой прокомментировал дело так: «Этот суд не интересен ни мальчикам, ни девочкам, они его не воспримут и на себя не примерят. А вот папы и мамы, у которых сын сбежал в ИГИЛ, решат, что лучше в Россию не возвращаться, обязательно посадят. Родители не пойдут искать помощи у ФСБ, даже если сын или дочь еще туда не сбежали. Значит, никто не будет ловить вербовщиков, значит, «лавочка» будет работать дальше. Так что, арестовав Варю и сделав этот процесс показательным, спецслужбы сами себе отрубили возможность сотрудничать с родителями. А никаких более хороших союзников, чем родители, у них быть не может».
Невесты халифата
К делу привлекались свидетели, которые воевали на стороне ИГИЛа: они должны были рассказать о том, чем обычно занимаются «невесты халифата». Боец чеченского «Бадра», в который и намеревалась поехать Караулова, объяснил суду, что в его подразделении женщин не учат пользоваться оружием и воевать: там они исполняют функцию жен и сидят дома с детьми. Другой свидетель обвинения — Фарад Аттачи, тоже боевик. Участвовавший в военных действиях на территории Сирии на стороне ИГИЛ, он рассказал, что все жены боевиков обязаны быть снайперами и подрывниками, носить с собой оружие.
На слушаниях Конгресса о положении женщин в ИГИЛ эксперты высказывали разные мнения. Чаще всего общество относится к женщинам из ИГИЛ как к жертвам квазигосударства, построенном на насилии, в том числе и сексуальном. Но, по признанию экспертов, часть этих женщин — носительницы экстремистских идей. Они занимаются вербовкой и пропагандой идей ИГ, могут готовиться к джихаду. Эти женщины, имеющие строгий запрет на физическое участие в военных действиях, тем не менее, воюют за всемирный халифат.
У вербовщиков есть наработанный механизм по завлечению европейских женщин в ряды борцов. Многих девушек привлекают маскулинные, воинственные мужчины с твердой целью и идеалами. Но, кроме того, вербовщики обещают новоиспеченным «сестрам» романтику и духовное возвышение: в случае гибели мужа «невеста халифата» получает гарантированное место в раю.
Исламистские вербовщики действуют очень искусно: они выбирают самую незащищенную социальную группу — молодежь. Исламисты обещают справедливость, социальный статус, сексуальное довольство и высокий идеал, за который не жалко отдать свою жизнь.
Почему мы?
В 2017 году аналитики The Soufan Group подсчитали, что в ИГИЛе больше всего выходцев из России — 3417 человек. Тогда же замдиректора департамента новых вызовов и угроз МИД РФ Дмитрий Феоктистов заявил, что за первую половину года в Сирию из России уехали всего пять человек, и страна справилась с террористической угрозой. Несмотря на это заявление, согласно официальной статистике, только за последние полтора года российские суды вынесли обвинительные приговоры по статьям о терроризме и содействии террористическим организациям 450 обвиняемым. В это число входят не только радикальные исламисты, но тенденция очевидна: отношение к терроризму в России неоднозначно.
Объясняя причины, которые бросают молодых людей на поиск радикальных приключений, одни исследователи строят теории о бегущих от репрессий жителей Кавказа, радикализирующихся под гнетом социальной несправедливости и атмосферы унижения; другие — об уставших от мещанского быта и буржуазных ценностей образованных европейцах, ищущих глубокого экзистенциального смысла. Но обе стороны согласны, что российское общество не может предложить бегущим в ИГИЛ людям альтернативы.